Александра Алейникова

Моей старшей дочери одиннадцать лет, младшей - четыре. Я пытаюсь воспитывать их, они пытаются воспитывать меня, но лучше всего получается, когда они начинают воспитывать друг друга. Иногда я думаю: может, высший пилотаж родительского искусства в том и заключается, чтобы воспитать "не воспитывая", то есть не читая нудных нотаций, не ругаясь и не грозя страшными карами вроде лишения доступа к компьютеру и телеэкрану? Пригрозить проще всего. А попробуйте-ка создать ситуацию, которая подарит ребенку опыт собственного понимания проблемы.

Впрочем, это я на бумаге такая умная и рассудительная. В жизни же то и дело ловлю себя на речевых оборотах типа "если ты не... (далее по ситуации - словом, не сделаешь так, как я считаю нужным), то...". И главным результатом остается лишь обоюдное раздражение.

Однако существует прием, действующий безотказно: оставить дочерей "на растерзание" друг другу. А потом сочувственно выслушать и обсудить результаты. До чего занятные вещи порой можно услышать - так и просятся на бумагу! Правда, первой запечатлела сценку из нашей жизни моя дочь. В школе проходил конкурс рассказов на весьма расплывчатую тему, что-то вроде "Мир, люди, я среди людей". Вот и взялась моя Саша писать о себе и о людях, то есть обо мне и о Маше. Не знаю, каковы будут итоги конкурса, но меня ее работа очень порадовала! Итак,

Я сидела в своей комнате и вышивала. У меня было отличное настроение. Но тут в комнату вошла мама:

- Саша, ты сделала уроки?

- Нет еще, делаю.

Ну что она ко мне пристает? Сейчас я один ряд дошью и займусь этими противными уроками. Но мама снова пришла:

- Доделала?

- Еще нет. Скоро, мамочка, скоро.

Почему я всегда должна делать уроки? Каждый день только и слышишь: уроки, опять уроки... Какие эти взрослые вредные!

- Нет, это безобразие. Почему ты до сих пор не закончила уроки? А ну-ка, давай сюда вышивку!

Я отдала. И осталась сидеть за письменным столом, обиженно уставившись в тетрадку.

- Саша, мне надо уехать. Ты уложишь Машу спать? - слышу я из коридора.

- Да, уложу. Пока!

- Ей надо умыться, почистить зубы и переодеться. А потом почитай ей книжку.

- Хорошо.

И мама ушла. Наконец-то я могу не делать уроки! А главное, теперь у меня уважительная причина. Я иду к Маше в комнату. Она рисует.

- Машенька, пора спать.

- Опять спать! Почему я всегда должна спать? Какая ты, Саша, вредная!

- Пора спать, давай мне рисунок.

- Не-е-ет!!!

Понятно, так у меня ничего не получится. Я решила применить хитрость:

- А давай играть в "Трех поросят".

- Давай, - тут же заинтересовалась Маша.

- Нам надо помыть рыльце, почистить зубы...

- У поросят нет зубов!

- А как они тогда едят?

- Ртом.

- А во рту зубы, чтобы жевать. Поросята их всегда чистят. Пошли скорей.

Сестра посмотрела на меня недоверчиво, но спорить все же не стала. Мы почти дошли до ванной, как она вдруг вспомнила:

- Поросята всегда ходят на четырех лапах!

Пришлось встать на четвереньки. Поползли мы дальше.

- Давай наперегонки, - предложила Маша.

- Не надо, - представила я себе это зрелище.

- Ну давай!

Пришлось согласиться. Что тут началось! Мы бежали изо всех сил, нам это не так легко давалось. А вы сами попробуйте пробежаться наперегонки на четвереньках. Но я все-таки стала ее немного обгонять.

- Эй, Саша, так нечестно! Ты что, не знаешь, кто тут первый? - возмутилась сестра.

Пришлось ее пропустить. И какие же это "перегонки"?

Добрались, наконец, до ванной. Я ее умыла, почистила ей зубы, но тут у Маши, то есть у Ниф-Нифа, новая проблема:

- Поросята же не любят мыться! Испачкай меня обратно.

Вот это был удар!

- Очень даже любят. Они даже купаются все время... в грязной луже.

- Это они так пачкаются. Глупая ты, Саша!

Тут меня осенило:

- А я тебя и умывала водой из лужи, и зубы тебе почистила пастой из грязи.

- А! Ну, ладно, - Маша немного подумала. - Только спать я не буду.

Вот кошмар-то! И как ее заставить делать то, что нужно? Пошли мы в комнату (снова на четвереньках). Но когда "Ниф-Ниф" узнал, что пора надевать пижаму, он сильно взбунтовался. И громко закричал. Пришлось опять выкручиваться:

- Посмотри на свою шкуру! Разве поросята бывают желтыми с зеленым? Только розовые.

С этими словами я протянула ей розовую пижаму. Наверно, убедила - села Маша на кровать, стала одеваться. Но и здесь все оказалось не так просто:

- У меня носок дурявый!

- Как это - "дурявый"? Глупый, что ли, надеваться не хочет? А ты постарайся, потяни его ручками.

- Дурявый, дурявый! - кричит Маша и дрыгает ногами.

Я смотрю на ее носок и вижу крошечную дырочку.

- Ничего страшного, спи в таком.

- Нет, не могу.

- А поросята всегда носят носки с дырками.

- Ладно, - вздохнула Маша. Взяла свой носок и порвала его еще больше.

Пришлось все-таки найти ей другую пару.

- Но мы ведь не будем спать? - уточнила сестра, любуясь своей розовой "шкурой".

- Нет, я тебе почитать хочу.

- А, хорошо. Почитай про трех поросят.

Прочитала я ей сказку и уже собиралась выключить свет, но тут Маша поняла, что я все это время пыталась ее уложить, и как закричит:

- Почитай еще! И дай мне молока.

- Завтра, Маша, завтра.

- Нет, сейчас. Сейчас! Сейча-а-ас!

Пришлось прочитать ей вторую сказку и принести молока. Но ведь она не успокоится! Что же делать? Тогда я отвернулась и стала выть (хотела изобразить волка).

- Слышишь, волк идет.

- Надо прятаться.

- Прячься скорей под одеяло.

- А ты?

- Я у себя спрячусь. У меня тоже одеяло есть.

И тут, наконец, Маша легла. И накрылась. И притаилась. Мне даже удалось уговорить ее закрыть "от страха" глаза и выключить свет, чтобы волк ее не заметил. У меня получилось! Я уложила Машу, сама! Как же это трудно... Гораздо труднее, чем учить уроки. Кстати, я ведь их так и не доделала.

Я сразу села за стол, и через двадцать минут все было готово. Это я так постаралась, чтобы мама не переживала, когда вернется. А то ей, бедненькой, еще придется со мной наперегонки на четвереньках бегать. И зубы грязью чистить, и сказки читать. Теперь-то я все поняла! Как же трудно быть взрослой...

№03, 2007

Вам понравилась статья? Полезной ли она оказалась для Вас? Мы будем признательны, если вы оцените свои впечатления от прочитанного.